[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]

 

6.

 

«Жить, сохраняя чудовищное и гордое спокойствие, всегда по ту сторону. – По произволу иметь свои аффекты, свои за и против, или не иметь их, садиться на них, как на лошадей, зачастую как на ослов: ведь нужно же уметь пользоваться как их глупостью, так и их пылом.»

Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла»

 

В одной из книг Сартр рассказывает о своем знакомом, которого сбила машина. Раненый, с вывихнутой ногой, в обморочном ясновиденье, он прежде всего ощутил нечто вроде радости «Наконец что-то со мной случилось!» Человек крайностей, он ждал худшего; жизнь, которую он любил беспредельно, не желая никакой иной, была перевернута, быть может, поломана дурацким вторжением случая. Но его, а вслед за ним и Сартра, привело в восторг то, что миропорядок внезапно обнажил перед ним свою угрожающую сущность, что он уловил цепенящий взор стихийного бедствия, устремленный на огни города, на людей, на его собственное тело, распростертое в грязи. Сартр восхищается такой вот готовностью к всеприятию. Если уж любить случайности, то любить их именно до такой степени, до этих редких озарений, раскрывающих переживающим их, что земля создана не для них.

В четверг 9 октября 2003 года со слушателями 31-й группы Университета Педагогического Мастерства и их преподавателем также «что-то случилось». Часы удивления и последующей за ним эйфории прошли, и теперь случившееся угрожало мировоззрению всех без исключения участников события. Соответственно, само событие в душах участников далее могло быть или вытеснено, или преобразовано до неузнаваемости, или, при усиленной душевной работе, принято в расширенное осознание. У кого-то, оно могло увеличить, углубить и без того, как правило, имеющуюся трещину в самых недрах личности и, как следствие, привести к кризису или психическому расстройству. Защитные механизмы психики у каждого работают по-своему... Посмотрим же, что произошло с каждым из наших героев к понедельнику - к следующей встрече группы на Костиной лекции (в пятницу в Университет приезжала делегация иностранцев и занятия отменили).

Куренной, Вознесенская, Кравчук, Григорьева и Станкевич сразу же отправились в кафе. В отличии от плодотворных раскопок в истории гуситского движения, которыми занимались Костя, Витя и Платоновы, компании, расположившейся в кафе, не удалось пойти дальше восторженных восклицаний и общих фраз. Вскоре наступила фаза некоторой нервозности, которую пытались заглушить все более частыми тостами – пили коньяк. Через два часа порядком захмелевшие Зина Кравчук и Рада Григорьева засобирались домой - к детям. Вика Станкевич держалась гораздо лучше, но и она, разочарованная посиделками, ушла еще через полчаса: на её призывы разобраться в том, что случилось, Иван Куренной реагировал фразами, типа «черт знает что такое!», «поверить не могу, но ведь живот-то, язви его, скручивало натурально!», «в голове, блин, не укладывается!». Соня Вознесенская угрюмо молчала и налегала на коньяк. Куренной услужливо подливал ей в рюмку.

Когда Вика ушла, Иван, хотя и пребывающий, несмотря на коньяк, в нервном возбуждении, решил действовать в этот день решительно. Еще бы: больше месяца он не мог осуществить свои желания – за чем он, собственно, и приехал в Питер. Обстановка была вполне подходящей: мерцание огней, слегка оглушающий ностальгический ритм русского шансона и Соня, такая близкая и такая доступная. Иван придвинулся к ней, обнял, стал что-то горячо шептать на ушко. Соня молча кивала: спиртное почти стерло в ней ту мучительную душевную боль, что последовала за эйфорией. Теперь Соня была изрядно пьяна и почти ко всему безразлична.

-       Поедем к тебе! – горячо шептал Куренной и Соня согласилась. Неровным шагом – Соню пришлось почти волочить – добрались до Владимирского проспекта. Поймали такси. Иван расплатился. Возле подъезда Соня вдруг опомнилась:

-        Сколько времени?

-       Двадцать минут девятого. – Услужливо отвечал Куренной.

-       Блин, ко мне же в девять гости придут! Ваня, - Соня потрепала Куренного по щеке и чмокнула в нос, - спасибо, что довез! Чао! – Поплелась к лифту.

Иван зло выругался ей вслед. Впрочем, Соня этого уже не слышала. Эту ночь (впереди было три выходных дня), вернее, часть ночи Куренной провел в плацкартном вагоне поезда. Сон его был тревожным и злым. В полупросоночном состоянии Иван мысленно проклинал Костю с его лекцией, своенравную Соню, да и весь Питер. Дома он хоть как-то оклемался, выполнив супружеский долг: жена Ирина в дни побывки мужа старалась быть особенно темпераментной. Днём в пятницу сходил в церковь и отстоял службу. После этого на душе совсем полегчало и Иван решил, что стоит взять за правило посещать церковь на выходных.

Соня же, добравшись до своей квартиры и провозившись минут пять с замком, первым делом направилась в ванную. Сегодня в девять вечера к ней должен был прибыть на первое свидание Хлопонин. Целый месяц Соня обхаживала заведующего кафедрой и вот, наконец, Георгий Васильевич клюнул. Но несмотря на холодный душ, опьянение не отступило...

Хлопонин, бодро насвистывая, без пяти девять уже поднимался в лифте. Руки его были заняты джентльменским набором: бутылкой «Советского» шампанского, букетом роз и тортом. Настроение приподнятое: семью удалось отправить на дачу и впереди предстояла сказочная ночь с красавицей Вознесенской. «Потом, - рассуждал Хлопонин, - наши встречи можно будет сделать регулярными. Эдакий маленький праздник души и тела в конце рабочей недели».

И вот в прихожей перед ним предстала Соня... Растрепанные мокрые волосы, распахнутый халатик, под которым ничего не одето. Сама Соня едва держится на ногах, что-то лепечет и падает на шею растерявшемуся профессору. Хлопонин почувствовал себя униженным подобным началом романтических отношений – желание развивать их сразу же пропало. Но плоть восстала и жаждала своего. Почти не раздеваясь, скинув только пиджак и расстегнув ширинку, профессор схватил обмякшее тело Вознесенской, кинул его на диван и жадно обладал ею несколько минут. Затем высвободился из её слабых объятий, застегнулся, набросил пиджак и, оставив на столе шампанское, цветы и торт, захлопнул за собою дверь.

Соня заснула. Лишь утром поняла она, что произошло и какой шанс она потеряла. И вновь вернулась та самая душевная боль, от которой Соня спасалась давеча коньяком в кафе. Все три выходных дня Вознесенская пила в разных компаниях, отдаваясь случайным мужчинам... В понедельник утром душевная боль уже не была столь острой. Вот только голова гудела, но это было не так страшно...

 

Вика Станкевич, придя домой, при помощи контрастного душа избавилась от следов опьянения, уложила ребенка и, найдя в своей библиотеке учебник по истории средних веков, принялась его изучать. Про 1421 год там было совсем немного – в основном речь шла об учении Яна Гуса, несколько слов о его казни, пару страниц о гуситских войнах и Яне Жижке... Впрочем, этой информации Вике было достаточно для того, чтобы прийти в привычное душевное равновесие. То, что произошло сегодня, было структурировано, нашло свою полочку в мировоззрении Вики и, стало быть, повода для беспокойства больше не представляло.

Перед сном Вика думала о Косте. Сегодня он предстал перед ней как еще более яркая, одаренная, неординарная натура, чем представлялось раньше. Желание близости с ним возросло. До сих пор Вика неоднократно давала Косте понять, что она интересуется им. Ответный отклик, несомненно был, но в силу застенчивости и неопытности Кости, до реального сближения дело не доходило. Что же, брать инициативу в свои руки было для Вики не впервой... Засыпала она в полной уверенности, что до конца октября они уже будут близки...

 

У Зины Кравчук заболела дочка. Врачи, процедуры, две бессонных ночи у малышкиной кроватки: всё это оттенило то, что произошло на лекции. Но косвенные следы не могли не остаться: подавленность, еще большая закрытость, ощущение беспросветного тупика. Муж стал ненавистен, хотя Зина внешне и скрывала это как могла. Отдавалась ему холодно, почти не отвечая на его ласки, отворачивая губы от поцелуя. Муж воспринимал это, как следствие усталости от постоянных болезней ребенка. Посоветовал сходить к психотерапевту...

 

Рада Григорьева ночами металась в кошмарах. Содержание снов не запоминалось. Днем ее периодически охватывали приступы беспричинной тревоги, слезливости. Стало побаливать сердце. Валерианка, корвалол и долгая телефонная болтовня с подругами как-то поддерживали Раду. Перед сном – как обычно сильнейшие сексуальные фантазии про всех мужчин, встреченных за последние дни: в Университете, во дворе, в метро.... Мастурбация... И – погружение в очередной кошмарный сон... Разбитость, слезы и стесненное дыхание утром... О, как она молилась, чтобы Бог послал ей мужчину! Тогда, быть может, придет конец мучениям и изольется на счастливца вся сладость, накопленная Радой за много лет...

 

В четверг вечером, когда Витя и Костя ушли, Платоновы долго еще не спали, лежали обнявшись. Без слов. Сашу периодически охватывала дрожь. Миша гладил её, целовал в шею и ушко. Сам он также был непривычно напряжен. Мысли о прошедшем дне лихорадочно крутились в голове, как бы ища какого-то ответа. Но ответа не было. Образы и картинки того, что случилось на группе, смешивались с какими-то холмистыми ландшафтами, каменными коридорами, воспоминаниями детского сна, в котором он увидел отрезанную голову своего одноклассника... Образы захлестывали Михаила, постепенно он впал в полудрему. Неожиданно – было уже около двух часов ночи - Саша села в кровати и включила торшер:

-       Мишенька, спишь?

-       Нет... Что случилось? – Миша зажмурился от неожиданности и тревожно приподнялся на локте.

-       Миша, я знаю, что нужно сделать. Тебе нужно покреститься.

-       Ты же знаешь, я давно уже собираюсь...

-       Нет, тебе нужно покреститься в это воскресенье! Я позвоню Наташе – у нее есть знакомый батюшка, очень образованный и тактичный человек.

-       Хорошо, Саша. Давай в это воскресенье.

Принятое решение о крещении магическим образом успокоило супругов. Поцеловавшись, повернувшись спинами и прижавшись друг к другу, они вскоре заснули.

На следующий вечер Платоновы отправились в Никольский собор, на беседу с батюшкой – отцом Сергием. В ходе беседы выяснилось, что отец Сергий – магистр философии, что чрезвычайно подняло его авторитет в глазах Миши. Батюшка проинструктировал Михаила, как вести себя в ближайшие дни и велел явиться в церковь в воскресенье к десяти часам утра. Всю субботу Платоновы пребывали в праздничном состоянии. А в воскресенье после обряда необыкновенная благость снизошла на Мишу. Эта благость стерла все заботы предыдущих дней, в том числе и перипетии злополучного четверга. Саша, которая крестилась еще десять лет назад, тоже переживала душевный подъем. Что-то необычайно важное вошло в жизнь супругов. Размышлять ни о чем не хотелось. В понедельник на Костину лекцию Платоновы собирались в этом же возвышенном состоянии...

 

Витя... Витя шел от Платоновых в общежитие пешком. Внешне могло казаться, что молодой человек просто неторопливо идет по вечернему городу, поглощенный какими-то мыслями. Но внешность Вити давно уже не отражала тех бурных процессов, что кипели в нем. В этот вечер за внешней расслабленностью скрывалось почти невыносимое напряжение. И напряжение это имело огненный характер и, казалось, прожигало внутренности. Прогулка не помогла: зайдя в свою комнату в общежитии, убедившись, что сосед спит, Витя залез под одеяло и разразился беззвучными рыданиями. Пытался убедить себя, что благодаря тем чувствам и видениям, которые он испытал на лекции, запустился какой-то процесс очистительной трансформации. Надеялся, что к утру станет легче. Краем сознания понимал, что его духовное подвижничество и постоянные поиски Запредельного привели только к полнейшему истощению организма.

Утром – ощущение опустошения. Отнюдь не очистительного, но какого-то глухого, сумеречного. Обесточенность и нежелание жить. Нашел в себе силы, чтобы написать несколько строк в дневнике: «Колбасит меня не по детски. До того, что иногда кажется, что вот-вот какая-нибудь бездна разверзнется в самых недрах души. И я, - всегда стремившийся к необычным состояниям, - сегодня отчетливо сознаю, что боюсь этой бездны. Безумно боюсь!!! Еще - очень низкий уровень энергии – так, что забываю порой, как зовут. Впервые я чуть ли не проклинаю тот день и час, когда ЭТО впервые случилось со мной и я устремился в погоню за Запредельным. Хочется нормальной человеческой жизни!!! “Графа Монте-Кристо из меня не получилось – буду переквалифицироваться в управдомы”. Ха! Но как? Маховик давно запущен и его не так просто остановить... Я растерян и потерян. Вчера было чувство, что сгорел смысл, которым я жил последние годы. А теперь – пустота, отчаяние и холод. Что же я – сдался? Не понимаю. Не понимаю!!! Не понимаю...»

Три дня Витя бесцельно бродил по городу. Мок под дождем. Заходил в какие-то магазины и невидящим взглядом блуждал по прилавкам. Снова шел куда-то. Наконец, к воскресному вечеру почувствовал усталость и безразличие ко всему: к своему состоянию, поискам и ошибкам, отсутствию смысла. Понимал, что безразличие это – лишь временная передышка – лучшее, из доступных на данный момент, чувство... Вечером сделал еще одну запись в дневнике: «Как, оказывается, много того, чего я не хочу и что, как казалось раньше, хотел! Все чего я хотел появилось из-за того, что я чего то должен был хотеть. А должен я был хотеть чего то для того чтобы достигать совершенства, духовных высот и благодати. Это было грубое насилие над собой своими во имя высшей абстрактной цели, которая когда-то была воспринята, как благодать и истина в последней инстанции. Само желание побыстрей добраться до духовного и дало такой эффект - внутри всё больше стало накапливаться нежелания чего бы то ни было. В рай палкой не загонишь, даже самого себя.»

 

Что творилось с Костей, мы уже знаем. Замечу лишь, что его психика выдержала все переживания и откровения четверга и последующих дней лишь благодаря погружению в написание истории Мартина Гуски.

Поздно вечером в воскресенье позвонил Гриша.

-       Есть новости!  - Зазвенел в трубке его бодрый голос.

-       Что еще? – Безо всякого энтузиазма откликнулся Костя. Звонок оторвал его от писания.

-       Слушай, - Гриша проигнорировал вялые нотки в голосе друга, - Помнишь теорию профессора Толкачёва про восемь векторов?

-       Помню. И что?

-       Вот уже месяц я наблюдаю за своими пациентами с этой точки зрения. И пришел к выводу, что причиной патологии у большинства из них является подавление в себе того вектора, который мог бы при благоприятных условиях быть доминирующим.

-       Поздравляю. У тебя всё?

-       Не торопись. Есть соображения про тебя. Как ты думаешь, какой вектор доминирует у тебя?

-       Ну, судя по классификации Толкачёва – слуховой. Возможно, еще обонятельный...

-       А уретральный не хочешь?

-       Ты что спятил, Гриша? Уретральник – это же трахаль-террорист. А у меня с женщинами сам знаешь как... Полторы за всю жизнь, и то с грехом пополам. Да и вообще, сексуальному желанию я всегда предпочитал интеллектуальные занятия...

-       Так вот, Костик, все это не означает, что у тебя верхние вектора преобладают над нижними. Верхние у тебя тоже, конечно, присутствуют, но доминировать должен уретральный. Только ты почему-то его старательно подавляешь.

-       Как подавляю?

-       Это отдельный разговор. Хочешь – подъезжай как-нибудь, разберемся с этим.

-       Это у Мартина Гуски уретральный вектор преобладает...

-       Это кто такой?

-       Да так, - Костя осекся, он не собирался рассказывать Грише того, что произошло в четверг, - Один из героев чешской освободительной войны в пятнадцатом веке...

-       А... – Многозначительно отозвался Гриша. – Короче, хочешь узнать подробнее о себе в этом плане – подгребай ко мне. А насчет уретральника я совершенно серьезно. По своим пациентам я отследил, что подавленный уретральник как раз не обязательно сексуально озабочен, но проявляется по иному... Так что старик, сидит в тебе чудовищная сила, которая сама себя давит. Бывай!

Костя дописал еще пару страниц и откинулся в кресле. Гришина гипотеза очень хорошо описывала ту нить напряжения, которую Костя за эти дни обнаружил в себе и принялся раскручивать: ветхозаветный фарисей – Мартин Гуска. Пожалуй, над этим стоило задуматься...

 

  

[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]