[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]

 

  

19.

 

«Подойдя к городу, Жижка сначала обратился к ним с мирными словами: “Отворите ворота и разрешите нам мирно войти в город со святыми дарами пречистого тела Христова и с нашими священниками”. Они же ответили ему почти богохульно: “Мы не нуждаемся в вашем теле Христовом, ни в ваших пресвитерах; у нас самих есть тело Христово и священники”. Услыхав это, Жижка, повысив голос, сказал: “Ныне клянусь богом, что если силой захвачу вас, то не оставлю никого из вас в живых, но всех прикажу перебить”... ...Некоторых они захватили в плен и приводили к Жижке. Тот приказал всех их запереть в сакристии храма, и когда она оказалась заполненная людьми в количестве 85 человек, стоявших там в страшной тесноте, вышеназванный Жижка приказал всех их сжечь, невзирая на то, что они, поднимая к нему руки, молили ради любви к богу пощадить им жизнь, чтобы они могли раскаяться в грехах, последовать за таборитами и во всем исполнять их волю».

Лаврентий из Бржезовой «Гуситская хроника».

 

Тоскливо было на душе у Кости, в то время, когда он работал над архивными документами после разговора с Платоновыми. Дружба закончена – это было очевидно. К тоске примешивалась злость. Только злость эта была направлена не на Мишу и Сашу, а на церковь. Вот и еще один резонанс с Мартином Гуской, - правда у того были надличностные мотивы, а у Кости самые, что ни на есть личные – церковь встала между ним и его бывшими друзьями. Или это только казалось, что они – друзья? Хотя, если смотреть со стороны Платоновых, то между ними встала как раз не церковь, а наоборот, атеизм и вольнодумство. В любом случае – идеология... В средние века – взять хотя бы ту же историю гуситских войн – люди, опьяненные идеологией, убивали друг друга и глазом не моргнув. Жестоко убивали и совесть их, по-видимому, не мучила. Сейчас тоже убивали, только иначе – терроризм, разборки за власть и деньги (деньги – не заменили ли они нынче Бога и истину?), но это стало не столь явно, идеологическая подоплека не так бросается в глаза. Гораздо более частые явления – утрата дружбы и любви, развал коллективов, крушение замыслов. Не есть ли это тоже пусть метафорические, но убийства, убийство другого в себе и себя в другом?... Непостижимые силы, архетипы, Идеи (говоря языком Платона) сталкиваются где-то на холодных космических полях брани, а здесь, на Земле результат их войны – искалеченные судьбы, истерзанные души, убитая любовь... Эти мысли, правда, нельзя отнести к атеистическим, но сейчас Костя и не придерживался никакой сознательно принятой доктрины: потребность в атеизме была исчерпана, и дух его снова блуждал в поисках. Впрочем, не успели еще утонуть в его бессознательном гнозис и постмодернизм, мистицизм и экзистенциализм, да и многое еще... Вольнодумство – вот как Костя обозначил сам для себя ту идеологию, что управляла им. Безответственное плавание в каких-то мрачных закоулках лабиринта ризомы, да периодическое выныривание и тогда – попытка ухватиться за твердую опору – крест - что происходило при написании истории Мартина...

За такими безрадостными раздумьями застал нашего философа Витя, явившийся без предупреждения в пятницу вечером. Впрочем, настроения у друзей совпадали, а Витя еще и подлил масла в огонь – рассказал последние новости из жизни группы. Платоновы, объединившись с Иваном Куренным, во время перерывов открыто обсуждают Костю, как чернушника и проводника дьявольских сил, подбивают всех исповедаться и покаяться в связи с ним и невольном участии в его черно-магических опытах и слушании богохульственных лекций. Особенно интенсивно обрабатывают Соню и та уже, похоже, сдалась. Зина Кравчук держит нейтралитет. Рада пытается робко защищать Костю. Вика и он – Витя возмущаются и пытаются урезонить воинствующую троицу, но те их просто игнорируют. Короче, похоже, что группа разваливается...

-       Честно говоря, мне это даже интересно. С развитием накала событий в группе мой внутренний раздрай поутих. Всё, что произошло и продолжает происходить, позволило мне пересмотреть свои прежние убеждения. Я пристальнее всмотрелся в себя и вдруг осознал, что после того Откровения, что случилось со мной вскоре после окончания факультета, я успел очень основательно замусорить себя чужими ценностями, чужими представлениями о духовности. Я был очарован: йогой, Кастанедой, Гурджиевым и Успенским и еще бог знает чем; я пытался следовать по их стопам, а себя-то, в результате – предал! Но, кажется, нашел ключ: я был очарован, теперь же пришла пора разочароваться. Разочароваться и жить свою жизнь – неважно, пошлет она мне еще Откровения или нет.

-       Не знаю, Витя, приведет ли разочарование в том, в чем ты был очарован раньше к тому, чтобы найти и следовать своей именно судьбе... Да и есть ли она – судьба?

-       Ну, если ты еще стоишь на позициях постмодерна, то судьбы, конечно же нет. Каскад бифуркаций, случайности, нонсенсы, точки разрыва, ветвления ризомы...

-       Да хрен с ним, с постмодерном...

-       Ого!

-       Я продолжу: дело не в учениях. Я одновременно и очарован и разочарован всем и во всем. Агностицизм в смычке с гностицизмом, так сказать. Ну да мы об этом уже говорили. Но толку-то! Несмотря на все это жизни-то я не чувствую! Не живу я – существую! Привидением брожу среди живых людей.

-       Да где ты видел живых людей? Платоновых что ли?

-       Ты знаешь, а может они и живее нас с тобой. Хотя – кто знает...

-       Ну если ты считаешь, что критерий живости – это замороченность... Да и уверен ли ты, что действительно соединил гностицизм и агностицизм?

-       Уверен. Но соединил только в голове, а не в сердце, не в душе. А ведь люди, подобные Мартину Гуске и Яну Жижке, - нашим же с тобой прототипам – да хоть прошлыми воплощениями называй – дело не в этом, - так вот эти люди соединили все это в сердцах своих, хотя сами о том и не подозревали.

-       А можно с этого момента поподробнее. – Витя заметно оживился. – Еще с той лекции я почувствовал, что Жижка действительно мне очень близок. Может и правда – одно из моих воплощений, а может – прототип, как ты это называешь. Сны стали какие-то чудные сниться: бои, осады замков, костры... Я знаю, ты что-то начал писать про те времена. Очень хочу узнать про Жижку подробнее, чем тогда Миша рассказывал. Можно почитать?

Костя замялся:

-       Почитать-то можно, да вот только про Жижку я почти ничего не писал. Да и не собирался много писать. Мне не терпится подойти к развязке истории Мартина.

-       Тогда можно я прочитаю уже написанное, а про Жижку ты мне расскажешь то, что узнал из летописей? Особенно мне интересны отношения Жижки и Мартина, то есть, как бы «нас с тобой». – Улыбнулся Витя.

-       Лады. – Пожал плечами и тут же с облегчением подумал, что сегодня, наконец, отдохнет и ничего писать уже не будет. -  Там чтения на час примерно. Я файл открою и схожу куплю что-нибудь к чаю. Ну а прочитаешь – расскажу что сам узнал из архивных документов.

 

Через полтора часа приятели сидели на кухне и пили чай с шоколадным тортом. Витя искренне восторгался записями друга:

-       Читается как настоящий роман – тут тебе и глубокая философия и война и немного эротики... Но главное, что тебе удалось сделать – воссоздать эволюцию мировоззрения главного героя и еще постепенный рост его харизмы. Может быть опубликуешь потом? Исторические романы всегда пользовались успехом.

-       Да я для себя это пишу. Я с собой разбираюсь, выписывая эту историю, пытаюсь себя найти, чтобы, как ты выразился, начать жить свою жизнь.

-       Что ж, может быть таким путем тебе что-то и откроется. А я жду рассказа. Твои записи закончились как раз в момент, когда Мартин Гуска и Ян Жижка встретились при строительстве Табора.

-       Встретились и сразу подружились, несмотря на разницу в возрасте. Молодой проповедник сразу понравился Жижке, да и слава о нем уже год как распространилась по Чехии.

-       Жижка был уже пожилым человеком?

-       Да, ему было шестьдесят. Но, несмотря на возраст и потерянный где-то в боях правый глаз, он был в прекрасной форме. Могучее телосложение, сила, отсутствие седины – огненно рыжая шевелюра. Нрав имел жесткий и непримиримый. Не сильно разбираясь в богословии, но будучи ревностным последователем Яна Гуса, Жижка легко сходился с единоверцами и готов был отдать за учение жизнь. Но стоило кому-то из его друзей, - как это произошло впоследствии с Мартином и многими другими, начать трактовать учение Гуса по своему или отклониться от него, как Жижка их безжалостно уничтожал. Надо, правда, отдать ему должное, - он дал шанс Мартину и его людям раскаяться, но те не пожелали. Руки Жижки в крови многих тысяч людей. Многих он сжигал, многих по его приказу забивали цепями или камнями. Он был великолепным полководцем – сумел противостоять огромной армии немецко-венгерского императора Сигизмунда. Но уничтожал он не только иноземных захватчиков, но и чехов – сначала противников Чаши, а потом и разного рода еретиков. Причем перебил он чехов, пожалуй, больше, чем иноземцев.

-       Ну, я так понял, что и Мартин в этом отношении не без греха?

-       Да, но его главным оружием была проповедь. Правда проповедь его с каждым годом все более была направлена на кровопролитие.

-       Еще неизвестно, что сильнее – приказ или проповедь. Извини, Костя, я видимо хотел сравнять по жестокости Жижку и Мартину, будто это действительно я и ты. Продолжай.

-       В 1419-м Жижка, также как и Мартин и многие другие гуситы активно строят Табор, который становится оплотом народного восстания. Вскоре они так и стали называть себя – табориты. Периодически Жижка устраивает вылазки и разрушает и захватывает небольшие города или монастыри, где скапливались противники Чаши. Вот пара эпизодов этой поры, говорящих о жестокости наших друзей. Это из летописи, - Костя взял с табурета распечатанные на принтере листы, - «И еще, в те же дни табориты, избрав себе и утвердив в должности четырех капитанов, которым они согласны были оказывать уважение, именно: Николая из Гуси, Иоанна Жижку одноглазого - особенного ревнителя закона Христова, а также Збынька из Бухова и Хвала из Ржепице, напали вооруженным отрядом на сильное укрепление близ Усти, называемое Седлец, и, несмотря на сильное сопротивление находившихся там внутри людей, захватили его штурмом. Сейчас же они забили цепами владельца города Усти, рыцаря господина Ульриха, а затем, отрубив ему ноги, бросили его в огонь; некоторых горожан они убили, оставив в живых шестерых из наиболее влиятельных они приказали, чтобы один из них, который хочет сохранить себе жизнь, казнил остальных. И, действительно, один из них, по имени Пинта, убил пятерых сограждан и присоединился к таборитам».

-       Да-с, редкостные гуманисты. – Вставил реплику Витя.

-       Тогда подобные разборки были нормой. Да и многое ли поменялось сейчас? Ты телевизор смотришь? Сериалы про бандитов и ментов?

-       Не увлекаюсь.

- Я тоже, но в прошлом году, когда без работы сидел, посматривал, бывало, со скуки. Но мы отвлеклись. Еще один эпизод. Один из сотен: «И еще, в те же самые дни, по подстрекательству своих священников, табориты, со дня на день разрастаясь в своем количестве, производили по всему королевству Богемскому много чудовищных, неслыханных и ужасных дел, в особенности сжигая храмы, монастыри и дома богатых людей, особенно в Бехинском и Пльзенском краях, а также разрушая и предавая огню крепости, замки или мелкие укрепления. Среди прочих они сожгли монастырь Непомук и захватили крепчайший замок Раби. В этом последнем было сложено для сохранения духовными и светскими лицами из округи множество добра безо всякого счета: в слитках золото, серебро, драгоценные камни и одежда, ценное оружие. Всю эту добычу, за исключением оружия и коней, табориты вынесли из замка, сложили в одну кучу и сожгли, а также предали сожжению за стенами замка семерых монахов и священников, захваченных ими в указанном замке. Юных же сыновей владетеля замка Иоанна, капитан Жижка взял на свое попечение. После этого замок они разоряют и сжигают. Главными виновниками всех этих бедствий были священники таборитские, шедшие повсюду впереди с телом Христовым и призывавшие в своих проповедях простой народ ко всем этим действиям».

-       Это уже про Мартина, Петра Канища, Вацлава Коранду?

-       Про них... Затем, правда, произошли события, отвлекшие наших друзей от гражданской войны за праведную веру и против бесчинств церкви. - На этих словах Костя сделал ударение и озорно глянул на Витю – тот видимо понял намек на разрыв с Платоновыми, но пожал плечами. - В мае 1420-го года под Прагой стоял со своей армией крестоносцев Сигизмунд. Жижка не медля подтягивает к Праге свои основные силы: четыре гуситские армии и защитники из северо-западной и восточной Чехии – которые все равно по численности уступали неприятелю. Однако Сигизмунд чего-то выжидал и не решался начать сражение. Осада Праги продолжалась несколько недель. За это время был сожжен известный бржевновский монастырь, и многим пражанам немецкого происхождения пришлось покинуть город. 14-го июля 1420-го года Сигизмунд решился на атаку. С помощью армии железных рыцарей он вел наступление по хребту холма Витков, что оказалось большой ошибкой. Люди Жижки, которые были, благодаря своим легким доспехам, более подвижны, напали на рыцарей сбоку и стали сбрасывать их с коней вниз по склону холма. Паника, которая распространилась между рыцарями, помогла гуситам одержать вскоре полную победу. После этого Сигизмунд укрепился в городе Кутна Гора, где собрались также и чешские противники Чаши, радушно принявшие крестоносцев и долго еще оттуда не высовывался. Жижка праздновал победу и вскоре вернулся в Табор. Там Мартин сотоварищи вели бурную деятельность.

-       Тогда и начались расхождения Мартина и Жижки?

- Расхождения происходили постепенно, и я намерен об этом написать. Вот как пишет летописец – человек, видимо умеренных взглядов: «И вот когда все так происходило, как об этом сказано выше, и весьма многие как из знатных, так и из простого народа того и другого пола, забыв обо всем суетном, усердствовали закону божию, дьявол, враг спасения рода человеческого, действуя через некоторых лживых братьев-пресвитеров, к чистой пшенице закона божия примешал плевелы различных заблуждений и ересей. И многие пресвитеры таборитские, видя большое стечение к себе народа и их приверженность, отвергнув суждения признанных церковью святых учителей Амвросия, Иеронима, Августина, Григория и других, стали толковать Ветхий и Новый завет на основании выработанных их собственным умом разъяснений, примешивая к истине много ложного и ошибочного, при помощи чего они легче могли бы привлечь к своим толкованиям сердца простого народа.  Ибо их руководители и учители говорили, что не следует ученым, как людям, чистым сердцем, пользоваться дополнительными разъяснениями, когда Христос наш, господь и человек, высказал достаточно ясно в Новом завете все, что нужно каждому живому человеку для спасения»...

-       В этом есть какая-то сермяжная правда, как говорили классики.

-       Слушай дальше: «И еще, святое миро и елей для помазания больных и святую воду для крещения и окропления верующих они выливали как бесполезные выдумки человеческие. Сосуды же, содержавшие все это, они разбивали или оскверняли нечистотами и не совершали больше миропомазания ни над каким вновь крещенным христианином, ни предсмертного елеопомазания над умирающим. Но крестили в проточной или взятой где попало воде, не призывая крестных родителей и не соблюдая церковной обрядности, произнося лишь слова: "Петр или Иоанн, ныне крещаю тебя во имя отца и сына и святого духа". И сейчас без миропомазания же причащали под обоими видами вновь крещенного младенца, хотя совершенно еще к тому не подготовленного. Они же утверждали, будто достаточно исповедаться перед одним только господом богом, покаяние же в смертных грехах должно совершаться публично, в присутствии всех братьев и сестер. И если кто согрешит против кого-нибудь братьев или сестер и станет перед всеми просить себе прощения, то пусть другие примирятся с ним и тогда, преклонив к земле колена, братья и сестры должны усердно молиться за кающегося, а наказание, достойное его прегрешения, он должен принять только по слову пресвитера. И еще, они отрицали, что после этой жизни еще существует чистилище для душ, утверждая, что существует только два пути, именно: в ад и в царство небесное, так что умирающие в смертном грехе отводятся сразу но пути в ад для вечного там осуждения. Тех же, которые могут заслужить прощение, господь бог уже в этой жизни, перед смертным их часом мучит всякими испытаниями и всевозможными болезнями и страданиями плоти и тем в достаточной степени очищает. Так что после такой жизни уже не остается и них ничего, что надлежало бы еще подвергнуть очищению, но души таких людей, освободившись от тела, сейчас же вступают в вечное упокоение. Следовательно, бесполезно молиться за умерших, служить заупокойные обедни и всенощные. Но все это измыслил алчный клир, чтобы за свои службы и молитвы собирать деньги по образу симонии».

-       С современной точки зрения – ничего предосудительного. Из подобных учений возник протестантизм, насколько я понимаю.

-       Это так. Уиклиф, Гус, и частично табориты в начале своей деятельности, считаются предтечами протестантизма. Но слушай дальше: «И еще, они с величайшим ожесточением обрушивались ежедневно в своих проповедях как на всякие изображения распятого Христа, так и на статуи святых, так что все эти изображения, как глухих и немых идолов, они выбрасывали из церквей и тут же ломали или предавали пучине огненной. Дабы не сотворить себе кумира, не только табориты, но вместе с ними и многие пражане ломали, разбивали и сжигали все церковные иконы и статуи, где бы они их ни находили, или, выколов им глаза и отрубив носы, оставляли их, как позорные чудовища, на великий стыд и позорили, богохульственно говоря при этом: "Если ты бог или его святой, защити себя сам, и мы уверуем в тебя". Иконы же, написанные на стенах, они, осыпая оскорблениями, поражали копьями или ножами или забрасывали грязью. И были в те времена драгоценнейшие надалтарные картины разбиты таборитами перед ратушей и сожжены у монастыря св. Амвросия. Тогда не осталось в храмах никаких скульптурных изображений, ни икон, но во всех церквах над главными алтарями были воздвигнуты ковчеги, в которых помещалось для поклонения верующих тело Христово в дароносице. И еще, так как они не признавали заслуг святых, то все церкви и алтари, посвященные не только одному Иисусу Христу, но носящие также имена каких-либо святых, они предавали проклятию, называли симоническими и объявляли подлежащими вместе с домами их настоятелей разрушению и сожжению. Ведь апостолы не освящали таких церквей и не имели собственных роскошных домов, ни десятин,  ни пожертвований на храм, но обходили весь мир, проповедуя с усердием слово божие и довольствуясь милостыней. По этой причине они запрещали принимать таинства от владеющих имуществом пресвитеров и без числа сжигали или разрушали каким-нибудь другим образом храмы и дома священников по всему королевству, так что настоятели и их викарии, растеряв своих овец [т. е. прихожан], блуждали вместе с ними. Отсюда произошло так, что на много миль вокруг, где только имели власть табориты, не осталось ни одного храма, при котором бы жил церковнослужитель, но все они в страхе разбежались; и много народа умирало без церковного напутствия и детей - без святого крещения».

-       Я так понял, что иконоборчество – вообще характерная черта таборитского движения?

-       Да, ворвавшись в храм, табориты уничтожали все памятники изобразительного искусства, иконы, считая их роскошью. Таборитские священники – и это, как я считаю, - пошло от Мартина еще со времен его жизни в общине вальденсов-пикардов, служили мессу в чистом поле, без одежды, без богослужебных книг. Кроме того, причаститься можно было в любое время. Постепенно изменяется характер Табора, - он превращается в феодальное общество. В начале 1421 года в нем наметился раскол. Мартин Гуска и еще около тысячи человек начинают вести себя как крайне левые экстремисты, если выражаться современным языком. В честь общины вальденсов-пикардов, Мартин назвал своих людей пикартами.  Пикарты отказались полностью от всех святых даров, то есть от хлеба, также как и от вина. Остальные табориты это восприняли как нападение на вторую из пражских статей, в выработке которых живейшее участие принял сам Жижка. Так что в феврале 1421 года он выгоняет Мартина и всех пикартов из Табора в недалекий город Пржибенице, угрожая преследовать их, если они будут придерживаться своей ереси. Ну а дальнейшее ты уже знаешь из рассказа Михаила:  пикарты продолжали придерживаться своих взглядов, и Ян Жижка их летом полностью истребил. Он дал им возможность спасти свои жизни, однако все пикарты предпочли смерть на костре. О последних событиях я как раз и хочу написать подробнее...

 

[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]