[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]

   

26.

 

«Тот, кто познаёт Бога, имеет на Него влияние».

Карл Густав Юнг «Ответ Иову»

 

Наконец чайник закипает и Вика возвращается с подносом: чашки, заварка, чайник, сахарница, печенье... Витя смотрит на часы – половина одиннадцатого. Минут десять пьют чай, обмениваясь замечаниями о способах заварки чая. Вика рассказывает о чайном клубе в Москве, где она присутствовала однажды на чайной церемонии. Беседа течет спокойно, как будто несколько минут назад и вовсе не было раскалённого градуса в речи Виктора. Костя тоже смотрит на часы, затем, дождавшись паузы в рассказе Вики, произносит:

-       Ну что ж, я принимаю твоё решение, Витя, с уважением. Но пока ты говорил сейчас, у меня тоже кое-что сложилось: то, что я искал, вдруг предстало единой картиной. Я не пережил еще, как ты, полного разочарования во всех учениях. Я не предстал обнаженным перед безучастным космосом, лишённым Бога и надежды. Но то, что родилось во мне, поверьте, тоже выстрадано. Началось всё давно с попытки соединить гностиков и постмодернизм, крест и ризому. Помнишь, Витя, я рассказывал вам с Гришей в начале сентября о встрече с Богом и о Библиотеке, о том, как мне удалось найти сопряжение между радикальным агностицизмом и гностицизмом, о лексикодах? Сейчас, когда ты говорил, в эти мои построения добавились еще юнгианские нотки и получился... получился... Я бы даже назвал, то что получилось – мистическим атеизмом. И это очень близко к тому, к чему пришел ты. Может быть, только не хватает обнажённого нерва в этом. Но, предчувствую, что скоро и он проявится...

-       Мистический атеизм! Как красиво и заманчиво звучит! – Восхитилась Вика.

-       Так вот, - Продолжал Константин, - когда ты, Витя, говорил о вспоминании своей силы, ты не упомянул еще один слой памяти – архетипический.

-       Я подразумевал его...

-       Нет, его нужно не только подразумевать, но детально раскрыть. Только тогда картина будет полной. Мне кажется, что именно овладение архетипической памятью дает возможность для подлинной человеческой свободы.

-       Признаюсь, именно Юнга и всё, что с ним связано, я знаю слабо.

-       Да дело, собственно, не в Юнге. Начну издалека: Тот Кто сотворил этот мир и, соответственно, человека - абсолютно нечто неназываемое, - замкнут в своем совершенстве. Джеймс Джойс на этот счет дал изящную метафору. Не поручусь за дословность, но что-то типа: «Творец остается внутри, или позади, или поверх, или вне своего создания, невидимый, утончившийся до небытия, равнодушно подпиливающий себе ногти». Его в разные времена называли по-разному: гностики - ничто-Плеромой, немецкие мистики средневековья - Божественным Ничто, Ничто-Первоосновой, дзен буддисты – Пустотой... Но как бы мы не назвали Это - хотя бы и Ничто или Пустотой, мы неизбежно, самим актом названия наделяем Его своими проекциями. Поэтому далее мы никак не будем затрагивать этот вопрос, предоставляя небытию так и оставаться неназванным.

-       Изящно выражаешься! – Вика опять сидела, как бы ненароком демонстрируя глубокий вырез юбки и аппетитную ножку.

-       А вот Бог и многочисленные синонимы этого Слова - уже творение человека!!! Собственно, это то, о чём мы говорили в начале сентября. Будь то Бог монотеизма, пантеизма, боги язычества - многочисленные их меньшие братья - все это архетипические фигуры. Если мы хотя бы частично поймём этот простой с виду тезис, то это уже поможет вспомнить, как Витя выразился, очень много своей силы. Поясню далее: Для первобытного человека не существовало ни богов, ни Бога, ибо он жил в непосредственном единстве с природой. Никаких внешних сил и фигур при таком положении дел и быть не могло. Однако в любом сообществе неизбежно насилие – ранговые разборки и даже просто подавление своих потребностей в угоду общим потребностям стаи - так накапливается потребность в насилии.

-       Ты же сегодня про это говорил! Концепция Жирара...

-       Да, я повторюсь еще раз. Насилие, с одной стороны, дезинтегрирует человеческую общность, но с другой стороны, оно принципиально неустранимо.  И если в первобытной стае насилие выражалось прямым путем, то в один прекрасный момент нашелся иной выход - пустить насилие по определенному руслу, канонизировать его, изменив его качество. Эта задача была решена с помощью жертвоприношения. Причем, жертва с неизбежностью амбивалентна: это нечто, подлежащее уничтожению и - так как, тем самым, она спасает общность от насилия всех против всех - становящееся объектом поклонения. В этом месте - в момент первого жертвоприношения - произошел и первый раскол сознания. Ибо жертвоприношение - всегда несет в себе элемент самопожертвования - символ жертвы части своих потребностей. То есть, на жертву были направлены собственные проекции членов племени. Так, через первичный раскол сознания появилось эго и с появлением первых идолов, а затем и богов на них была - путем проекции своего эго - завязана сила каждого участника племени.

-       А это мне напоминает лекцию про Жака Лакана. – Вика улыбалась. – Ловко! В одну нить увязывается всё, о чём ты нам рассказывал в разное время. Оказывается, всё это время ты готовил эту связку.

-       Вероятно это так, хотя специально я не рассчитывал на это. Сегодня всё собралось... Так вот: идолы, а затем боги приобрели реальную силу, а люди часть своей силы, тем самым, потеряли. Шли годы, сотни лет, тысячелетия... В течении сотен и тысяч поколений люди проецировали свою силу на богов, которые становились все более и более могущественными, а люди - все более зависимыми от богов. Намоленные тысячелетиями изображения и символы - идолы, иконы, статуи - приобретали реальную мощь. Античные и другие языческие боги до сих пор сохраняют свою силу и эта сила может работать, при грамотном с ней обращении - молитвы, заговоры, ритуалы. Боги, как и другие архетипы коллективного бессознательного стали совершенно реальными существами, наделенными могуществом и Силой, в большинстве своем - слепой и не подчиняющейся человеку - если это не жрец или шаман. В настоящее время, при умелом контакте с этими архетипами и богами, мы можем вспомнить силу, так как все мы так или иначе бессознательно их поддерживаем.

-       Круто! Костя ты гений! – Вика захлопала в ладоши.

-       Я так понимаю, - Вмешался Витя, - что рано или поздно, согласно принципу доминанты, должен был появиться Некто, претендующий на монополию... Я угадал ход твоей мысли?

-       Полностью! Им стал Единый Бог, явившийся на Синае Моисею - Бог Яхве. Сотни поколений, уже не разбрасываясь по мелочам, проецировали свою Силу - страх, надежды, молитвы - уже на Единого. Яхве стал абсолютно реальным живым существом, наделенным абсолютной властью, могуществом и всеведением.

-       Создание человека, намоленное тысячелетиями – живой Бог? Вот это парадокс! И он, кажется, снимает все разночтения самых разных религий! Потрясающе! Нет, ты действительно гений! – Вика встала, подошла к Косте и поцеловала его взасос.

Закашлявшись от неожиданности, Костя на минуту потерял дар речи. Губы его еще хранили аромат и влагу её губ, а мысли улетели от теологии к предвосхищению того, что грядёт этой ночью. Эрекция в полный рост, самые смелые фантазии... Витя улыбнулся, видя смущение друга. Закурил еще сигарету:

-       Очень неожиданное решение. Я тоже восхищен.

-       Продолжай же! – Торопила Вика. Она тоже была возбуждена, но и дослушать своего возлюбленного гения очень хотелось. А вот уже потом...

Костя отхлебнул чаю и постарался найти утерянную нить повествования. Это удалось:

-       Будучи живым существом - обитателем коллективного психического мира - Яхве, несомненно обладал и осознанностью. При этом осознанность Его была сравнима с осознанностью среднего человека ветхозаветной эпохи. А некоторые индивидуумы - как показал тот же Юнг в своём «Ответе Иову» - обладали большей осознанностью, чем Сам Яхве. Что приводило в ряде случаев - с Давидом, например, и с тем же Иовом - к конфликтным ситуациям, которые проницательный читатель Ветхого Завета может обнаружить. Так в 88 Псалме Яхве клянется Давиду: «Не нарушу завета Моего, и не переменю того, что вышло из уст моих. Однажды я поклялся святостию Моею: солгу ли Давиду?» и, однако, клятвы Своей не держит!!! Истинно верующий человек поспешит пропустить этот и другие странные моменты в поведении Яхве. Трезвый же исследователь, споткнувшись на 88 Псалме, как это сделал Юнг, обнаружит, что Единый не так уж и безгрешен что, в принципе и понятно и простительно.

-       Жаль нету здесь Платоновых! То-то было бы весело! – Заметил Виктор.

-       Продолжим: капризные смены настроений и губительные припадки гнева Яхве прослеживаются почти во всех книгах Ветхого Завета. Он зарекомендовал себя как ревностный блюститель морали, причем был особенно чувствителен в отношении вопросов праведности. Поэтому Его постоянно приходилось славословить как «праведного», что было для Него немаловажно. Благодаря этой характерной черте, Он был бросающейся в глаза личностью, отличавшейся от личности архаичного царька лишь объемом. Ревнивый и ранимый характер Яхве, Его недоверчивая слежка за вероломными сердцами людей и их задними мыслями вели к личным отношениям между Ним и людьми, которым не оставалось ничего иного, кроме ощущения вызова, обращенного к каждому лично. И если язычник был более-менее привычен к причудам богов, то с Яхве дело обстояло уже несколько иначе, поскольку фактор личностно-моральной связи начал играть значительную роль уже очень рано. Тем острее противоречия: с одной стороны всеведение, всемогущество и нерушимые морально-нравственные принципы, выдвинутые Богом, с другой стороны - беспощадный и лютый нрав Яхве, заставляющий Его постоянно нарушать собственные заповеди и совершать в немыслимых масштабах грабежи, убийства, членовредительства, отказ в праве на суд и многое другое. Все это оправдывается лишь тем, что Яхве во времена до Нового Завета действует большей частью бессознательно. Впрочем, как и люди, которые его тогда создавали из своих проекций.

-       Богохульник ты мой! – В этой реплике Вика выплеснула весь свой восторг. А это «мой»! Костю несло, как Остапа Бендера на шахматной лекции в Васюках:

-       И впрямь, Яхве может все, да и позволяет себе все, и глазом не моргнув. Он без зазрения совести может проецировать свою теневую сторону и оставаться бессознательным за счет человека. Он может кичится своим сверхмогуществом и издавать законы, которые для него самого не более, чем пустой звук. Убить для него ничего не стоит, а уж если нападет блажь, то он, словно феодальный сеньор, может даже и возместить ущерб: «Ах, ты потерял сыновей, дочерей и рабов? Не беда, я дам тебе других, получше». Именно такая неприятность приключилась с Иовом, праведность которого Яхве решил столь жестоко испытать. Иов же умно соглашается с агрессивными словами Яхве и тем самым падает перед ним ниц, как если бы он был действительно побежденным противником. К своему ужасу, Иов обнаруживает, что Яхве - что-то меньшее по осознанности, чем человек. Его поступки принадлежат существу по большей части бессознательному, не подлежащему моральным оценкам. Такому Богу человек может служить только в страхе и трепете, косвенно стараясь умилостивить абсолютного владыку славословиями и показным смирением.

-       Красавец! – Тут не сдержался уже Витя. – Извини, продолжай, пожалуйста.

-       Книга Иова, как показал все тот же Юнг, ставит на кон слишком многое: незаурядный скандал грозит разразиться в метафизике, и нет наготове никакой спасительной формулы, избавляющее монотеистическое понятие Бога от катастрофы. Ибо бессознательный дух человека понимает правильно, даже когда сознающий разум ослеплен и бессилен: драма разыграна на все времена, двойственная природа Яхве раскрыта и увидена и зарегистрирована в Книге Иова. И теперь, дошло ли это открытие до человеческого сознания или нет, оно не могло остаться без последствий.

Костя налил еще чаю – пересохло в горле. Не только от речи, но и от волнения – он впервые, сам себе удивляясь и поражаясь, излагал самые потаённые мысли. Предел дерзости и вольнодумства! Полёт... Свободный полёт  свободной от всех возможных ограничений мысли! Его даже в дрожь бросило.

-       Однако Яхве, наделенный все-таки сознанием, понимает трудность своего положения. И он желает обновиться и обрести свое собственное целостное «я», став для этого человеком. Тут уже начинается новый сюжет. И возникает еще один парадокс: весь мир принадлежит Богу, и Бог изначально присутствует во всем мире - пусть даже он и многомиллионно-усиленная проекция человеческого сознания. Зачем же тогда воплощение в человеке Христе? Попробуем представить себе, что это значит: Бог становится человеком. А означает это объективацию Бога. Христос становится «я» Бога. И далее Бог жертвует этим своим «я» во имя спасения людей. Самопожертвование Богом самого себя порождает еще одну проекцию - уже внутри проекции. То есть, именно здесь у Бога появляется раскол, подобный тому, что произошел во время первого жертвоприношения у первобытного человека. И появляется Эго Бога. До этого вывода даже Юнг не дошел. Уф!

-       Ну очень смело! Браво! Миша, Саша и Иван – почему вас нет сейчас с нами? – Витя театрально воздел руки.

Костя еще налил чаю, уже остывшего, выпил чашку в три глотка, встал из-за стола и направился к книжному шкафу. Нашел там нужную книгу, раскрыл:

-       Однако Юнг понял одну важнейшую штуку. Сейчас я зачитаю это место, вот оно: «Если же Бог желает родиться человеком и объединить собой человечество в общности Святого Духа, тогда ему приходится претерпеть ужасную пытку: он должен взвалить на свои плечи мир во всей его реальности. Это его крест - и сам он - крест. Весь мир - это страдание Бога, и каждый отдельный человек, желающий хотя бы приблизиться к собственной целостности, отлично знает, что это его крестный путь»[1].

-       После этой фразы уже неясно кому больше рукоплескать – тебе или Юнгу. – Видно было, что Витя искренне потрясён. Впрочем, потрясены были все трое, включая «докладчика». Последний поднял указательный палец правой руки вверх и торжественно произнёс:

-       Каков же вывод? А вывод таков: у нас есть возможность вспомнить себя, как Бога, для чего мы должны помогать Богу стать все более и более сильным Эго, то есть, все более и более сознательным. Таков путь человека - от бессознательного слияния с природой, через многообразные взаимоотношения с Богом, к обретению полной своей силы, вспоминания её, через снятие своих проекций - переставая поддерживать и коллективные проекции, - а поддержание это происходит автоматически в коллективном бессознательном - с Бога и обретение своего божественного «Я». И если вначале нашего разбора архетипического слоя памяти, были бы вполне уместны слова Ницше: «Не то отличает нас от других, что мы не находим Бога ни в истории, ни в природе, ни за природой, но то, что мы почитаемое за Бога чувствуем не как "божественное", но как жалкое, вредное - не как заблуждение только, но как преступление перед жизнью»[2], то теперь мы видим, что процесс самоорганизации природы, поведший через каскад бифуркаций человечество именно таким путем, как оно идет, привел к тому, что Бог нам абсолютно необходим, чтобы вспомнить и обрести свое «Я», а мы столь же нужны Богу. Правда, - Костя выдержал долгую паузу и покачал головой, - всё это пока теория, сам же путь к этому неимоверно труден и долог...

-       Красиво, дерзко, мощно! По большей части я даже соглашусь с тобой, но, извини, твои слова не поменяли ощущения моей внутренней истины и моего решения. – Витя потушил окурок, встал из-за стола и стал прохаживаться по комнате.

-       А я, собственно, и не хотел тебя ни в чём убеждать. Каждому вольно выбирать свою истину.

-       Не выбирают её. А обретают!

-       Возможно. Вот в этом я как раз еще и не разобрался. А если бы разобрался, то это и был бы ответ на мой основной вопрос. На вопрос всей моей жизни. Увы, я пока еще действительно, в основном только теоретик...

-       Не верю, что только теоретик. То, о чём ты говорил, конечно, на грани фантастики, но в этом столько жизни, столько вызова! – Вику переполняли чувства.

-       Да брат, если ты это всерьёз, то отвечать придётся всей своей последующей жизнью. И это уже не теория. – Витя подошёл к другу и крепко пожал ему руку.

-       Мистический атеизм... Мистический атеизм... – Бормотала Вика. – Это родилось на моих глазах. А тут, пожалуй, новый виток человеческого познания! Твоя концепция, Костя, не отменяет ни язычество, ни монотеизм, ни экзистенциализм, ни атеизм, а предлагает пространство для их взаимодействия.

-       Пожалуй. – Согласился наш молодой философ. - Разве мы можем отмахнуться от Бога и богов, превосходящих своим всемогуществом любое представление, даже если они и представляют собой результат многочисленных человеческих проекций? Мы сделали их живыми, сознательными существами, наделили неимоверной Силой. И как теперь отказаться от теистического мировоззрения? А от свободы и ответственности экзистенциализма? От деконструктивистских тенденций постмодернизма, наконец?

-       Однако, без двадцати двенадцать. Скоро метро закроется. – Заторопился Виктор. – Пора идти? – Он посмотрел на Вику, потом на Костю.

-       Я остаюсь у Кости! – Вот так вот запросто, без обиняков. По мужски. Об этом должен был сказать Костя, но и тут Вика перехватила инициативу.

 

Витя уехал на такси – на метро не успел. Прощальные напутствия, крепкие объятия, пожелания...

Как (только дверь за Виктором захлопнулась, Вика подбежала к Косте. Жаркий, обжигающий поцелуй... Затем она начала раздевать его. Разделась сама. Костя не успел опомниться, как(оказался в кресле, Вика наверху... Она очень старалась. Стонала, кричала, меняла позиции. А в нём постепенно, параллельно со страстью, разгорался протест: его имели! Не он, а его! И кто же из них двоих - в роли мужчины?!!!

 

---

[1] К.Г.Юнг «Попытка психологического истолкования догмата о Троице»

[2] Ф.Ницше «Антихрист»

[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]