[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]

   

22.

 

«Любезный читатель, к тебе обращаюсь я в надежде, что ты веришь в Бога, чувствуешь Его веяние и слышишь Его голос, говорящий в душе твоей. И если не обманывается моя надежда, подумаем вместе над записанными мною мыслями»

Лев Платонович Карсавин «Saligia, или Весьма краткое и душеполезное размышление о Боге, мире, человеке, зле и семи смертных грехах»

 

«Как и было договорено, в четверг после полудня мы встретились с Карсавиным возле Петропавловской крепости. Был ясный морозный денек, и под ногами бодро похрустывал снежок, выпавший ночью. Лев Платонович явился на место встречи – мы условились встретиться возле Монетного Двора – первым. Я издали заметил, как он притаптывает на месте. Одет он был для морозной погоды довольно легко: серое демисезонное пальто и шляпа с полями. Он, видимо замерз, пока ждал меня, но никак не выдавал этого. Предложил пройтись к Троицкому мосту. Спросил – чем я занимаюсь и отчего так интересуюсь гностиками и розенкрейцерством. Еще слушая лекцию, я проникся доверием к Льву Платоновичу, а потому не счел возможным что-то придумывать и рассказал о своем членстве в Ордене. Не стал называть только имена Зубакина и других членов Ордена. Карсавин и не настаивал. Его вопросы касались больше моего мировоззрения. Спросил о моем отношении к церкви.

-       Я считаю себя христианином, но церковь не признаю.

-         Позвольте, Александр, как же это можно быть христианином, но не признавать церкви? – Удивился Карсавин. В этом вопросе не было ни нотки упрека или недовольства, а только искреннее удивление.

-       Я считаю, что церковная иерархия узурпировала Божественную истинную иерархию. И, исповедуя веру в бессмертность и космическое значение человеческого духа, я не могу понять деление людей на церкви и секты. Космическое учение едино по своей сути, а церковь – консервативна...

-       Да-с, - Протянул Карсавин и пожал плечами. – Как же у вас все перепутано в мыслях! Вы, надеюсь, читали труды Отцов церкви?

-       Нет. – Я смутился и покраснел.

-       Как же вы можете тогда выносить такие категорические суждения? Впрочем, мне очень даже понятен ваш нигилизм в отношении к церкви. В молодости я увлекался и гностиками и еретическими учениями позднего средневековья. Все это, безусловно дает повод к вольнодумию, если не знать при этом самого учения церкви и ее Отцов. Я и сам, пожалуй, мог бы впасть в отрицание, подобное вашему, если бы прежде изучения гностиков и других еретических учений, я не пропитался бы самым сокровенным смыслом православия – всеединством церкви Христовой.

Мне нечего было возразить. Приходилось признать, что я действительно пренебрег изучением учения Отцов церкви, а, без этой базы, все, чем я мог защитить свою позицию, выглядело бы лишь как общие слова.

Мы шли по Троицкому мосту. Простор, открывающийся взору подействовал на меня весьма своеобразно: я вдруг почувствовал, что весь мир моих построений, которые я культивировал около двух лет, готов в одночасье рухнуть. Мне стало страшно. Я пытался вызвать в памяти образы Бориса Зубакина, Мёбеса, членов Ордена, но они представали мне как будто в какой-то дымке и не давали ощущения опоры. Несколькими фразами Лев Платонович пошатнул мою внутреннюю философию. Он, казалось, заметил мою растерянность и старался говорить мягко и добродушно. Вскоре его голос принес мне некоторое успокоение и я стал вслушиваться в слова:

-       Поверьте, Александр, мне очень симпатичны независимые умы. С другой стороны, понятно, что всякий бунт и возмущение против церкви, на самом деле направлен не против церкви как таковой, а против того догматизма, который, возможно, проявляется у некоторых представителей духовенства. Но сама церковь ни коем образом не догматична. Вспомните слова апостола Павла: «Все мне позволено, но не все полезно. Все мне позволено, но ничто не должно владеть мною». Не являются ли эти слова основателя церкви выражением абсолютной свободы, которая открывается тому, кто смог постичь самый дух церкви, дух всеединства?

-       Но как же может сочетаться эта свобода с тем самым догматизмом отдельных священнослужителей, который и вы признаете? Это же противоречие!

-       Противоречие это только кажущееся. Самое важное, что вам необходимо понять, это то, что церковь – единый организм. Возьмем человеческий организм: тут есть все – и то, что кажется прекрасным, но и то, что представляется безобразным, например, слизь, гной, выделения кишечника... Мы же не можем в человеческом организме отделить все, что нам представляется прекрасным от того, что таковым не кажется. Мы воспринимаем себя целостно: как образ и подобие Божие. Так и существование внутри церкви отдельных служителей, которые чем-то, предположим, злоупотребляют, не отнимает у церкви её величия и Истины в ней пребывающей. А в наше время особенно молодежь, увлеченная Марксом, Ницше, или вот, как вы – оккультизмом, впадает в одно из самых опасных заблуждений, каковым является отвлеченное понимание христианства.

-       А что такое отвлеченное понимание христианства?

-       Отвлеченно христианство понимают в нескольких случаях. Во-первых, когда его отождествляют либо с чисто теоретическим учением, отвлекая его от деятельности, либо с нравственно-религиозной деятельностью, отвлекая ее от учения. Отвлеченным становится понимание христианства и тогда, когда ему и – более конкретно – церкви отводится какая-нибудь одна сфера жизни, тем самым отвлекаемая от прочих, а прочие рассматриваются как нецерковные по существу. Это-то отвлеченное понимание христианства и приводит к отрицанию самой церкви. Ибо, если понимать христианство целостно, то тогда само отрицание церкви или противопоставление христианства и церкви, - как это было у вас, - становится невозможным.

Троицкий мост остался позади и мы шли по Марсову Полю. Впереди виднелся Инженерный Замок, а правее – купола «Спаса на Крови». Речь Карсавина была проста – я удивлялся, как раньше я сам не дошел до таких прописных, казалось бы, истин и позволил себе действительно отвлеченное понимание христианства. Как-то незаметно, безо всякого насилия, на месте пошатнувшихся прежних построений я чувствовал крепнущий внутренний стержень. Он, видимо, никогда и не исчезал, а был со мною всегда, только покрылся туманом модных учений. Теперь, когда так внезапно все прояснилось, я отчетливо сознавал, в каких заблуждениях я погряз. Будущий мой путь виделся мне в совершенно новом ракурсе. Сознание это открыло во мне обновленные чувства: вместо страха, который овладел мной на мосту, я наполнялся ощущением блаженства и удивительной ясности. Я жадно ловил каждое слово Льва Платоновича. Я хотел, чтобы наша беседа продолжалась весь день и, спросив, каким временем мы еще располагаем, огорчился, что дойдя до Невского, мы вынуждены будем расстаться.

Карсавин продолжал говорить:

-       Для нас церковь исполняется тогда, когда переставая быть отвлеченною, оцерковляет и культуру и народ, дарует им святость и бессмертие. Отсюда не следует, что признается церковным также все грешное и несовершенное. Задача церкви как раз в том, чтобы дать существенно-церковному в народе, культуре и человеке силы преодолеть их грехи и несовершенство и стать конкретно и действительно церковными. И тем, что она обличает зло и указывает на истинный смысл бытия, церковь и вызывает свободное его самоусовершенствование, которое и есть спасение. Церковь должна быть конкретною, то есть, должна быть и национально-культурным организмом.

-       Но ведь народов много и много культур...

-       Вы совершенно правы. Из этого вовсе не следует, что нужно всех сделать такими же православными, как русские или греки, уничтожая остальные культуры. Православных церквей, если так можно выразиться, должно быть много, так, чтобы каждая из них выражала особую культурную и народную симфоническую личность, хранимую особым ангелом Божьим, и чтобы все они в единстве составляли одну Святую соборную православную церковь. Эта церковь едина единством соборным, симфоническим. Она едина согласованностью и взаимодополнением всех составляющих ее частей, из которых каждая есть вся она, но в особом аспекте. И каждая одинаково необходима для ее полноты, хотя есть среди них и первозванная. Эта церковь не отвлеченная, ибо не отсекает от себя ничего сущего, но все в себя приемлет и преображает в себя. В ней нет ни эллина ни иудея потому, что и эллин со своим эллинством и иудей со всем своим иудейством – её равноценные и живые органы. В ней нет раба и нет свободного, ибо рабство существует лишь в грешном мире, который только хочет стать церковью. А свобода – человеческое слово, слишком немощное и несовершенное для того, чтобы выразить полноту церковного бытия: свободные есть только там, где есть рабы...

 

Когда мы дошли до Невского, Лев Платонович по моей просьбе рекомендовал мне список книг, которые мне следовало бы прочитать. На вопрос о возможной следующей встрече, Карсавин ответил неопределенно: до Нового Года он занят – можно поискать его в Университете в январе-феврале.

На следующий же день после нашей встречи, я разыскал через знакомых большую часть требующихся мне книг, которые с огромным интересом изучаю.

 

P.S. На днях заходил Ругевич – сообщить о следующем заседании Ордена, но я вежливо отказался.»

 

(Петроград, декабрь 1921 года)

 

  

[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]