[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]

 

23.

 

«Церковь собирает, включает в себя все народы и простирается на всю вселенную, и в этом смысле соборность означает и вселенскость, церковь соборная есть экуменическая... Однако возможно еще качественное определение соборности или кафоличности. Это есть платоновская идея, существующая однако не над предметами и, в известном смысле, прежде предметов (как у Платона), но в предметах, как их основа и истина. В этом смысле кафолическая Церковь означает: сущая в истине, причастная истине, живущая истинною жизнью Церковь».

Сергей Булгаков «Православие»

 

Начав писать историю жизни и смерти Мартина Гуски, Костя с удивлением обнаруживал каждый раз – каково это: начинаешь писать, придумываешь первую фразу и вдруг входишь в пространство, которое расступается с каждым последующим предложением: и теряется грань - что это - воображение или память... Одно из немногих человеческих наслаждений - наслаждение пойманного слова - ключа в пространство иной жизни, жизни воображения или памяти, или еще чего-то, какого-то параллельного мира. Наслаждение это и мучительно, и сладостно, и как-то по-особому прозрачно.

Что же писал Костя? Воображение это было, создающее прошлое как оно могло быть или было (помнишь, читатель, наши рассуждения о квантовых запутанных состояниях и возможности творения прошлого), или всё-таки память? Как бы там ни было, он пришел к поразительному открытию: Мартин был одним из немногих людей, посмевших не шагать в ногу со всеми, с базовой реальностью, а утвердить свою собственную индивидуальную жизнь как мерило всего остального. У него хватило мужества поставить под вопрос истинность базовой реальности. Не об этом ли мечтал и сам Костя? Бросить вызов «объективности» не только на бумаге (на это отваживались многие философы, поэты, мыслители), но всей своей жизнью! Собственно, все Костины рассуждения, мысли проскакивающие в его лекциях и беседах с друзьями и недругами в последний месяц – не было ли это попыткой бросить вызов некому «объективному» Богу? Зачем? Во имя чего? - Распять себя на неуловимых, извилистых, разрывных, наскакивающих друг на дружку линиях ризомы? Но - августиновское «Бог в гораздо большей степени “я”, чем я сам»[1] опрокидывает подобные попытки, утверждая приоритет позиций базовой реальности. Базовая реальность – согласованная реальность, как называют её современные психологи – всё равно окажется сильней. Даже, если с ней бороться: доминанта суммирует на себя все попытки противостоять ей и становится еще крепче... Но Мартин-то смог! Ценою жизни, но смог! Зачем? Зачем? Зачем?!!! Вряд ли Костя ответит сейчас на этот вопрос. Вряд ли Мартин мог ответить на этот вопрос. Да и задавался ли он им? Он просто жил так: сопряжение креста и ризомы было его бытием. Но жизнь свою он прожил так, что это заставило хоть кого-то усомниться, что мир и истина объективны!...

Пока Костя после лекции написал главу о Мартине, Марии и адамитах – написал то, что заставило его глубоко задуматься и столкнуться с железобетонным вопросом: «зачем?», сторонники объективной истины собирались в квартире Платоновых, дабы укрепиться в своей вере. Зачем? – такие вопросы мучают только сомневающихся. Для тех, кто уверен в своих убеждениях, этот вопрос решен априорно и без слов.

Так кто же прав? Тот, кто допускает множественность истин или тот, кто признает лишь единственную?

 

Соню пришлось довольно долго уговаривать. Сначала ей позвонил Михаил, но Соня сослалась на плохое самочувствие. Она действительно чувствовала себя неважно, но не физически. Душевная боль, подобная той, что открылась в памятный вечер после лекции о Хайдеггере (тогда она запивала эту боль коньяком)... Каким-то образом эта боль была связана с Костей. И сейчас Вознесенской казалось, что она предаёт – нет, не Костю, - но что-то очень глубокое в себе, может быть то, невыразимое, что она чувствовала в ночь, проведенную с этим странным человеком, который так пугал её и, в то же время, казался связанным с нею нитью какого-то запредельного чувства, которого Соня никогда ранее не знала. Может быть это была любовь? Может быть... Только с примесью чего-то жутковатого, потустороннего... Потом позвонила Саша – пыталась упрашивать - мол, в обществе батюшки она сможет почувствовать себя лучше и вообще это такой редкий случай, чтобы священник, да еще магистр философии... Соня колебалась и Саша передала трубку Михаилу.

- Короче, мы очень тебя ждём. – Категорично заявил Платонов. И она согласилась. Конечно, не из-за категоричности Михаила: уж перечить-то мужчинам куда более серьёзным, чем Платонов, ей было не привыкать. Она вдруг поняла – зачем ей нужна эта встреча. Понимание было смутным, еще не выраженным в словах, и она решила прийти. 

Отец Сергий оказался пунктуальным человеком. Ровно в семь часов он явился к Платоновым, где собрались уже все четверо. Батюшка был одет по граждански – в серый костюм со строгим темным галстуком.

Сели за стол. Саша разлила чай, разрезала вафельный торт. Священника не пришлось уговаривать, он угощался в охотку. Еще дожевывая кусок торта, благодушно заговорил:

-       Давайте, господа, поговорим о такой тенденции современной философии и, в частности, постмодернизма, как плюрализм. Жизнь в современном обществе похожа на «шведский стол» с огромным набором возможностей выбора. Будь то образ жизни, хобби, мировоззрение, религия - всё на любой вкус. Такой процесс получил название «плюрализации». Плюрализации мировоззрений способствовало развитие философской мысли - от эпохи модернизма, порождённой Просвещением, к постмодернизму последнего века. Всё больше и больше проявляется одна общая черта: все религии рассматриваются как равные среди подобных, все имеют равные возможности для развития, каждая открыта для исследования. И только один подход исключается из рассмотрения - тот, в котором только одна религия является абсолютно истинной, все другие - заблуждение...

-       Вот-вот, это как раз то, в чём нас подспудно убеждал преподаватель философии. – Вставился Куренной.

-       Поэтому, смотрите, что получается: множество различных «истин» существуют бок о бок. В результате истина приобрела относительный характер: истинное для меня может быть истинным только для меня, а нечто другое, истинное для вас, истинно только для вас. Иначе говоря, плюрализм приобретает господствующее положение, субъективный выбор становится особенностью нашего времени. И это погружает нас в философский, богословский и даже научный хаос! А при этом некоторые плюралисты утверждают, что сосуществование множества различных «истин» свидетельствует о том, что Бог не может открыть себя единственным путём.

Батюшка отхлебнул чаю, многозначительно посмотрел на присутствующих и подняв указательный палец правой руки кверху, продолжал:

-       Такая ситуация побуждает нас поставить вопрос: о чём свидетельствует плюрализация мировоззрений - о торжестве свободомыслия или о коварном возведении в абсолют субъективного выбора и терпимости? Как, в этом случае, человеку безошибочно выбрать высшую истину, высшую реальность и откровение? Или сама возможность выбора исключает абсолютную истину и откровение? Чем и как может ответить верующий христианин на постоянный прессинг плюрализма?

-       Вы очень хорошо сказали – именно прессинг плюрализма! – Встрепенулся Михаил. Отец Сергий кивнул:

-       Религиозный плюрализм - это вера в то, что каждая религия истинна. Каждая обеспечивает подлинное столкновение с Богом. Одна может быть лучше всех остальных, но все они подобны и даже эквивалентны друг другу. Однако - если есть явная несовместимость различных религий, явное противоречие между ними, то как каждая из них может быть истинной? Кто ответит на этот вопрос?

-       Это явная нелепица. – Откликнулся Платонов.

-       Верно. Но плюралисты провозглашают, что нет критериев, по которым можно определить, какая религия истинная или лучшая. Якобы нет объективной истины в религии, и каждая религия истинна для её приверженцев. Однако развитие философии и, в первую очередь, христианской философии, показало, что такие критерии есть. А утверждение об отсутствии объективной истины внутренне противоречиво и само себя уничтожает. В современном обществе религиозный плюрализм противостоит прежде всего христианству. Ведь христианство эксклюзивно, уникально, исключительно; оно провозглашается единственно истинной религией. Это помещает христианство в особое положение в современных подходах к сравнительному изучению религий и к межконфессиональному общению.

-       Но ведь постмодернисты часто спрашивают: как можно серьёзно воспринимать заявки христианства на истину, когда имеется так много конкурирующих альтернатив и когда само понятие «истина» стало обесцененным понятием? И отвечают: никто не может претендовать на обладание истиной. Это всё вопрос перспективы. Все заявки на истину равно действительны. Нет ни одной универсальной или привилегированной позиции, дающей основание кому-нибудь решить, какая религия истинна, а какая неверна. – Михаил говорил быстро. Было очевидно, что он возбужден беседой. – Что может ответить им Церковь?

-       Даже если взять моральный уровень, то утверждение о том, что все религии призывают к добродетели и высоконравственому поведению, любви к Богу и к ближнему, - это утверждение недостаточно для того, чтобы говорить о равенстве разных религий на моральном уровне. Оно является проявлением общей благодати, а именно - закона записанного Богом в сердцах всех[2]. Главный же вывод о нравственном превосходстве христианства зиждется не на нашем несовершенстве как христиан, а на уникальном совершенстве Христа как нашем образце. Он основывается не на характере нашей погрешимой практически морали, а на Его безгрешной природе. Особо следует отметить и безгрешное решение Им острейших моральных дилемм-ловушек, которые ставили перед Ним Его противники. В этом контексте ясно видно нравственное превосходство христианства над всеми остальными религиями.

Платоновы и Куренной энергично закивали. Соня же явно выпадала из общего резонанса. Она выглядела рассеянной и, казалось, вообще не слушала священника. Это, однако, совершенно не смущало Отца Сергия, который про себя хоть и отметил странную отстранённость одной из своих слушательниц, но списал это на сложность разбираемого вопроса.

- Многие плюралисты предпочитают все заявки на истину характеризовать соединительными словами и-и, а не словами ни-ни. Они полагают, что каждая религия истинна и каждая обеспечивает подлинное столкновение с Первичной Реальностью. Одна может быть лучше, удобнее, понятнее всех остальных, но все они подобны друг другу. Но любые два взаимно исключающие друг друга мировоззрения, например, индуистский пантеизм и христианский теизм, описание смерти и воскресения Христа в христианстве и в исламе - не могут быть оба истинными ни в каком объединённом или обобщённом воззрении. Правила логики-то никто не отменял!

-       У постмодернистов свои взгляды на логику. – Сказала Саша.

-       Это так. Но смотрите, к чему ведёт эта их логика! Для многих плюралистов под их положением о равенстве претензий всех мировых религий на истину скрывается релятивистский взгляд на истину как на относительную, а не абсолютную истину. Но отрицание абсолютной истины внутренне противоречиво. Оно утверждает, что релятивизм верен для всех всегда и везде. Но то, что истинно для всех всегда и везде и есть абсолютная истина. Получается, что отрицание абсолютной истины насаждается как новая абсолютная истина? Абсурд!

-       Каков же ответ православия на этот абсурд? – Спросил Иван.

- В смысле провозглашения истинности христианство уникально. Вспомним слова Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня»[3]. Такого не говорил о себе ни один основатель, ни один пророк ни одной другой религии. И при этом никто никогда не смог уличить Иисуса Христа во лжи!

Соня закашляла. Кашель вышел ненатурально. Но Вознесенская уже поднималась со стула:

-       Извините, батюшка, но я сегодня плохо себя чувствую. Я пойду, пожалуй... домой...

-       Вчера после исповеди три часа гуляли по холоду. – Михаил виновато улыбнулся. – Простудилась. – Обращаясь к Соне: - Я помогу тебе одеть пальто.

-       Может посидишь еще, чайку горяченького... – Пробовала удержать Саша.

-       Спасибо, я пойду.

Соня с Михаилом вышли в прихожую.

-       Затвори дверь.

-       Что случилось? – Миша забеспокоился: решительный тон, странный – надменный что ли, взгляд, дело явно не в простуде.

-       Знаешь что, Миша, я никогда не была религиозна и все попытки родителей и подруг склонить меня к этому кончались провалом. Так и сейчас... Но это не главное. Я не с вами, Миша. Не с Костей, нет, но и не с вами. Пойми... И вообще, я приняла решение, что на курсы ходить больше не буду. Вернусь в свою школу – что-нибудь объясню. Учителей всё равно у нас не хватает, так что не выгонят с работы. Да ладно, не об этом я сейчас. Давай расстанемся по доброму. Без взаимных обид и претензий... И... не звоните мне, не приглашайте на ваши сходки.

Михаил стоял, скрестив руки на груди и смотрел на неё с жалостью и укором. Соня положила ладонь ему на плечо - легкое касание – она тут же убрала руку:

-       Счастливо!

Щелкнул замок. Платонов еще несколько секунд слушал, как стучат по ступенькам её каблучки. Вернулся в комнату с той же виноватой улыбкой, развел руками:

-       Просквозило где-то нашу Сонечку.

-       Ну что ж, продолжим. На чём мы остановились? – Добродушно произнес Отец Сергий...

 

Душевная боль, которая терзала Соню с утра, теперь только усилилась. И чего не хотелось больше всего, так это углубляться в эту боль, пытаться что-то понять, анализировать, сопоставлять, вспоминать... Соня направлялась к ближайшему ночному клубу. Бокал виски – вот лучшее лекарство сейчас. Она ведь всегда лечилась от душевных невзгод при помощи выпивки и ласк случайного партнёра, - подцепить какого-нибудь красавчика в клубе было проще простого...

 

---

[1] Блаженный Августин «Теологический трактат».

[2] Римл.(2:12-15)

[3] Иоанн (14:6).

[ Оглавление ]
[ Пролог ] [ Глава 1 ] [ Глава 2 ] [ Глава 3 ] [ Глава 4 ] [ Глава 5 ] [ Глава 6 ] [ Глава 7 ] [ Глава 8 ] [ Глава 9 ] [ Глава 10 ] [ Глава 11 ] [ Глава 12 ] [ Глава 13 ] [ Глава 14 ] [ Глава 15 ] [ Глава 16 ] [ Глава 17 ] [ Глава 18 ] [ Глава 19 ] [ Глава 20 ] [ Глава 21 ] [ Глава 22 ] [ Глава 23 ] [ Глава 24 ] [ Глава 25 ] [ Глава 26 ] [ Глава 27 ] [ Глава 28 ] [ Глава 29 ] [ Глава 30 ] [ Глава 31 ] [ Глава 32 ] [ Глава 33 ] [ Глава 34 ] [ Глава 35 ] [ Глава 36 ] [ Глава 37 ] [ Глава 38 ] [ Глава 39 ] [ Глава 40 ] [ Глава 1 ч. 2 ] [ Глава 2 ч. 2 ] [ Глава 3 ч. 2 ] [ Глава 4 ч. 2 ] [ Глава 5 ч. 2 ] [ Глава 6 ч. 2 ] [ Глава 7 ч. 2 ] [ Глава 8 ч. 2 ] [ Глава 9 ч. 2 ] [ Глава 10 ч. 2 ] [ Глава 11 ч. 2 ] [ Глава 12 ч. 2 ] [ Глава 13 ч. 2 ] [ Глава 14 ч. 2 ] [ Глава 15 ч. 2 ] [ Глава 16 ч. 2 ] [ Глава 17 ч. 2 ] [ Глава 18 ч. 2 ] [ Глава 19 ч. 2 ] [ Глава 20 ч. 2 ] [ Глава 21 ч. 2 ] [ Глава 22 ч. 2 ] [ Глава 23 ч. 2 ] [ Глава 24 ч. 2 ] [ Глава 25 ч. 2 ] [ Глава 26 ч. 2 ] [ Глава 27 ч. 2 ] [ Глава 28 ч. 2 ] [ Глава 29 ч. 2 ] [ Глава 30 ч. 2 ] [ Глава 31 ч. 2 ] [ Глава 32 ч. 2 ] [ Глава 33 ч. 2 ] [ Глава 1, ч. 3 ] [ Глава 2, ч. 3 ] [ Глава 3, ч. 3 ] [ Глава 4, ч. 3 ] [ Глава 5, ч. 3 ]